Интервью с Раду Поклитару

Диалектика чувств

Раду Поклитару,

балетмейстер, создатель и руководитель единственного в Украине театра современного балета Киев Модерн-Балет, лауреат Национальной шевченковской премии Украины За достижения в области культуры и искусства.

kmbtheatre.kiev.ua

Когда спешишь на постановку Киев Модерн-Балета, из груди вырывается ликующее сердце, а живот заполняет тысячами бабочек, которые будут будоражить сознание еще долго после финального занавеса. Облачить понятие «танец» в словесную форму крайне сложно, но не говорить о том, что испытываешь на аншлаговых перформансах знаменитого театра – просто невозможно. За неделю до столичной премьеры гранд-балета Жизель мне удалось пообщаться с Раду Витальевичем о чувствах, театре, бельгийской хореографии, путешествиях и рождении Прекрасного…

Раду Витальевич, запорожская публика успела влюбиться с первых па в постановки Лебединое озеро, Женщины в ре-миноре и Долгий рождественский обед. Скажите, что вы чувствуете, когда выходите в зал на поклон под вихрь восторженных эмоций?

Я сейчас признаюсь в маленькой слабости. Как артист балета я танцевал всего десять лет. И как это часто бывает, артисты балета ностальгируют по сцене, скучают по своему танцевальному прошлому – вот этого у меня совсем нет. Уйдя из артистов, я стал хореографом, и мне вполне хватает того, что я создаю спектакли. Но при этом я необычайно люблю выходить на поклон!

Гранд-балет Жизель, который совсем скоро вы представите в Киеве, безусловно будет отличаться от Жизели 1841 года на парижской сцене Опера ле Пелетье. Ваша Жизель – обманутая девушка, сорвиголова из провинции, которая, возможно, переносит муки любви тяжелее, нежели девушка большого города. А с кем, по-вашему, легче вести хореографический диалог – с танцовщиками из столицы или с периферии?

Я не так часто веду творческие диалоги с танцовщиками с периферии. Но такой опыт работы с артистами у меня был тоже. По большому счету, никакой разницы нет. И талантливые, и не очень, артисты есть в любом театре. Когда ты приезжаешь на кастинг и набираешь команду, главное, что тебе нужно, – сделать правильный выбор. Тогда тебе будет комфортно в любом городе мира.

В одном из интервью вы дали цвет своей Жизели и раскрасили ее в аквамарин. Насколько вам близка стихия воды?

Очень. Я человек-утка. Я обожаю воду, особенно море. И даже если я приезжаю к морю зимой, я все равно купаюсь. Был период, когда я целый февраль жил на берегу моря – и каждый день окунался. Я непременно должен погрузиться в море, если нахожусь поблизости от него.

Как вы думаете, Жизель, вдохнувшая морской бриз и увидевшая волны океана, вероятно, не обожглась бы так?

Если бы любовь к морю была надежной прививкой от жизненных драм, тогда все люди, живущие на берегу моря, были бы счастливы. Думаю, эта идея не работает.

Не хочется забегать наперед, но, в отличие от классического прочтения, судьба вашей Жизели безысходнее. Как вы думаете, любовь действительно способна исцелить?

Да, конечно. И я считаю, что любовь – самое облагораживающее чувство на земле, будь то любовь к мужу, к матери, к сыну или к другу. Человек, который умеет любить, невероятно богаче, чем тот, который никогда не испытывал этого чувства.

Джими Хендрикс однажды заметил: «Когда власть любви превзойдет любовь к власти, настанет мир на Земле». Как вы считаете, такое может произойти в реальности?

Это идеализм (смеется – прим. ред.). Конечно, хочется, чтобы так было. Ведь не факт, что люди, которые любят власть, не могут любить, как все остальные люди. То есть это не взаимоисключающие явления. Все намного сложнее, чем самые прекрасные романтические представления о любви. Жизнь – чертовски непростая штука!

К слову, о власти и государстве: совсем недавно вас наградили государственной Шевченковской премией в сфере современного танца. Наше государство не вкладывает деньги в культурное развитие страны, но дает награды деятелям искусства, которые вынуждены заниматься этим самостоятельно и подключать меценатов. Что вы чувствовали, получая эту премию?

В момент получения этой награды я меньше всего думал о несоответствии культурной политики нашей страны и европейских государств. Я ощущал гордость. Мне было безумно приятно.

Я искренне надеюсь, что эта награда станет ступенькой в присвоении вашему театру статуса национального.

И я очень на это надеюсь! Надежда умирает последней (улыбается – прим. ред.).

Раду Витальевич, вы борец или созидатель?

Для меня это чересчур упрощенное противопоставление (смеется – прим. ред.). Я думаю, что наша жизнь основана на диалектике, и лишь кажется, что эти понятия взаимоисключающие. Когда в человеке есть и то, и другое, он становится намного интереснее. Не мне решать, как у меня получается балансировать между двумя этими качествами, но жизнь не безоблачна, а нашему театру уже десять лет. Это очень большой срок для театра современной хореографии! Тем более что мы являемся первой ласточкой в этой стране. А для того чтобы вести весь театр по жизни, необходимо быть и борцом, и созидателем. Иначе ничего не получится.

9 и 10 апреля премьера Жизели, которая пройдет в киевском Октябрьском дворце, будет сопровождаться фотовыставкой фотографа Сергея Ефанова. На снимках будет отражена и закулисная жизнь Киев Модерн-Балета. Будет ли такое в Запорожье?

Мы думаем над этим. Нужно будет проговорить эту возможность с нашим импресарио. На данный момент все административные и творческие силы Киев Модерн-Балета направлены на предстоящую премьеру. Поэтому просто-напросто нам не хватает времени для чего-то еще. После премьеры мы уже будем думать, каким образом представлять Жизель во время нашего гастрольного тура по Украине. Учитывая, что десятилетие бывает только раз в жизни, мы должны будем каким-то образом отметить это событие не только в Киеве.

Как вы считаете, снимки постановки – это уже фоторемейк вашего балета или же работа в одной лодке хореографа и фотографа?

Сергей Ефанов – это замечательный фотохудожник со своим собственным внутренним миром. И, конечно же, когда он прикасается к любому художественному спектаклю Киев Модерн-Балета, он подает постановку сквозь призму своего творческого видения, привносит что-то свое. Но в этом нет антагонизма. Если проследить все звенья цепи создания Жизели на музыку Адольфа Адана, то у создателей первой балетной постановки было свое чувствование этой музыки. Если говорить о Жизели Киев Модерн-Балета, то у нас есть музыка Адана, первая постановка 1841 года, которую я прекрасно знаю (ведь я ортодоксальный артист балета и по образованию, и по происхождению), и мое видение. Все действующие лица классического спектакля присутствуют в моей постановке тоже. Но они невероятно преобразились. В этом и заключается сотворчество.

У вас очень плотный, насыщенный график: буквально позавчера вы вернулись с гастролей по Голландии и Бельгии. Как прошли выступления?

Совершенно верно. Более того, внутри этих гастролей в выходные дни я еще умудрился слетать в Прагу и в чешском национальном балете провести кастинг и начать репетировать балет Дождь. Потом я вернулся и закончил гастроли. Получилась такая себе творческая «матрешка».

Сложно сопоставить ваш график с отдыхом. И все же удается найти на него время?

У меня не так много вариантов отдыха. Главный способ – это путешествия. А путешествовать я стараюсь много. Этим летом я сел за руль машины и проехал по Европе 10 400 км. Это была Украина, Венгрия, Германия, Австрия, Швейцария, Италия, Франция, Испания, снова Франция, Голландия, Германия, Польша и потом снова Украина. Это самый лучший отдых, который я могу себе представить. Если же нет времени на такие длительные разъезды, а сезон подходящий, то я очень люблю собирать грибы. И когда я один в лесу, вокруг полная тишина, я, моя собака (белоснежный вест-хайленд-уайт-терьер по кличке Оскар – прим. ред.) и грибы – это прекрасно. К сожалению, уже два года подряд наш отдых под Киевом выглядит несколько иначе: я, лес, тишина, моя собака и отсутствие грибов. Но это не важно (смеется – прим. ред.)!

Только не говорите, что вы еще и кулинар!

Я не настолько люблю их есть, сколько собирать и готовить!

Вы говорили, что никогда не вживаетесь в роли своих постановок. Тем не менее вы даете их своим танцовщикам. Как это происходит? Решение исходит от вас или же вы даете право выбора той или иной роли?

Нет, я должен увидеть человека в ней. И должно пройти какое-то время, чтобы я понял, какой артист ее будет исполнять. Я должен узнать его психофизические данные. Я должен понимать, какие есть вакансии на ту или иную роль и какие вакансии будут в перспективе. Потому что театр – это живой организм: артисты приходят и уходят, девочки могут пойти в декрет и т.д. И заранее нужно продумывать, как мы закроем все бреши, которые могут возникнуть. А если не предвидится пробелов в перспективе жизни постановки, конечно же, хочется дать такую возможность артисту, чтобы он смог максимально себя проявить в желаемой роли.

Что-либо может вас вывести из себя? Вы отходчивый человек?

Я могу выйти из себя, и это происходит, к сожалению, чаще, чем мне того хотелось бы. Мне вообще не хотелось бы, чтобы такое происходило (улыбается – прим. ред.). Но да, я отходчивый.

Какие краски и эмоции у вашего настроения и состояния сейчас? Что вы чувствуете?

Сейчас я чувствую какую-то особенную внутреннюю сосредоточенность. Спектакль уже создан, а мне нужно очень профессионально довести существующий хореографический «пластилин» до состояния произведения искусства. И это связано не только с какими-то творческими задумками, но в большей степени с организационными моментами. Вот сейчас мы беседуем, а передо мной открыт план работы Киев Модерн-Балета с 1 по 8 апреля, и все время – расписано.

Вы участвовали в подготовке национального отбора Евровидения-2016. В частности, вы стали постановщиком очень светлого номера группы Pur: Pur – We do change. Было ли знакомство с этой командой случайным?

В этой жизни нет ничего случайного. Я долгие годы сотрудничаю с телеканалом СТБ, который в этом году занимался отбором украинской команды на конкурс Евровидение. Мне позвонили и сказали: «Нужна помощь». – «Хорошо, помогу». Помогал, как мог, получилось или нет, судить не мне: такие музыкальные конкурсы – не мое профильное занятие, и я сразу в этом признался. Но я постарался создать постановку, задействовав весь талант, которым наделил меня Бог. К счастью, за годы существования Киев Модерн-Балета выросло множество профессиональных хореографов и творческих ребят. Один из них, Дмитрий Кондратюк, был со мной рядом в качестве ассистента и очень мне помогал. Многие идеи в этом номере – его.

А вам близка музыка этой группы?

Поскольку я хореограф, то, к сожалению, к современной музыке, попсовой или хардроковой, отношусь спокойно. Она не вызывает у меня никаких хореографических ассоциаций. Pur: Pur – светлые, открытые и солнечные ребята, но если бы я выбирал между их музыкой и музыкой Иоганна Себастьяна Баха, я бы выбрал музыку Баха. Я в этом плане занудный, старой закалки, любитель классической музыки.

Вы склонны разделять искусство на скучное и нескучное. Если зрителю скучно, основная проблема в нем или в создателе?

В данном случае проблема не в зрителе, а в создателе. Все в этой жизни решает талант: либо он есть, либо его нет. Если создатель талантлив, то он создает нескучное искусство.

Насколько вам, как хореографу, близок кинематограф? Насколько важны саундтреки к лентам? И, собственно, какая ваша любимая киноработа?

Саундтреки к лентам я слушаю иногда. К примеру, Ханса Циммера. Но все-таки есть музыка, которая мне ближе. Опять же, Иоганн Себастьян Бах или Альфред Шнитке. Шнитке, кстати, писал замечательную музыку для кино. Что касается кинематографа, то меня прельщают работы Альмодовара, Ким Ки Дука, Кустурицы. Недавно пересмотрел Андеграунд Эмира и получил огромное удовольствие, словно не смотрел его до этого.

Расскажите о вашем участии в проекте Танцуют все в этом году. Признаться, вас очень в нем не хватает.

Сейчас как раз идут переговоры по поводу моего участия, так как основная загвоздка была в нестыковках по времени. У меня сумасшедший график, и согласовать его с графиком съемки в предыдущем сезоне не получилось никак. В этом году пока мы заочно согласовали с телеканалом апрельские и майские даты и, вроде бы, все получается. Надеюсь, так будет и в дальнейшем, но мне крайне неловко, если утрясти график не удается. Я вынужден искать компромиссы, потому что не люблю доставлять людям сложности. Но я с большим удовольствием вернусь в проект, и когда меня не было на Танцуют все-8, я все равно заезжал к ребятам на съемки, потому что это большой пласт моей жизни: очень много времени я провел плечом к плечу и с судьями, и со всей командой.

Не кажется ли вам, что в нем стало больше о людях, о шоу, о перипетиях между участниками, нежели о самом танце?

Все в этой жизни как-то меняется, и я думаю, что люди, которые делают это шоу, понимают, зачем нужны такие перемены. Я же вижу только танец, а не то, что получается после монтажа, ведь я не пересматриваю эфиры. Поэтому для меня это все еще шоу про танец, я оцениваю именно его.

Случалось ли так, что во время отбора в вашу труппу вам кто-то нравился сразу, в момент урока классической хореографии у станка, и вы не отправляли его на дальнейшие испытания?

Бывало, что танцор нравился мне сразу, но я все равно должен был его проверить. Классический танец в чистом виде очень мало используется в нашем театре, и нужно посмотреть, как человек смотрится в том, что делаю я.

Кто вдохновляет вас сейчас на европейской арене современной танцевальной хореографии?

Недавно я сделал удивительное открытие. Когда я был на гастролях в Голландии, компаньон нашего импресарио, хореограф, бывший артист балета, осведомленный в европейском танце, открыл мне глаза на бельгийскую современную хореографию. Я не знал, что вообще есть такой культурный феномен! В крохотной Бельгии много имен мирового уровня, и сейчас я пересматриваю их работы и поражаюсь той жизненной силе и энергии, которые есть в этих спектаклях. Но это совсем не балет. Это танцевальный театр, что-то вроде пост-Пина Бауш, это сейчас очень модно в танцевальном мире. В этом направлении работают такие режиссеры-постановщики: Вим Вандекейбус, Алан Платель, Ян Фабр и другие. И по приезду в Киев на занятиях в киевском университете культуры, где я веду искусство балетмейстера, я с большим удовольствием показал ребятам бельгийские постановки и посмотрел их еще раз вместе со студентами. Мне было приятно наблюдать, с какими глазами они смотрели на это зрелище. Это действительно здорово.

Если задуматься, то кухня, высокая кухня, сродни балетной постановке, только она о вкусовом наслаждении. Признайтесь, специалитеты какой кухни вас впечатлили?

Я люблю путешествовать, и мне нравится пробовать кухню той страны, где я нахожусь. Это банально, но если я попадаю в Прагу, то в первый же вечер еду в совершенно нетуристический район, в бывший монастырь, а ныне пивоварню, и заказываю там печеное вепрево колено и чешское пиво этого же заведения и наслаждаюсь… Безусловно, это происходит не каждый день, иначе я набрал бы как минимум 15 кг за такую поездку (смеется – прим. ред.)! Если я нахожусь в Таиланде, я выберу морепродукты со жгучими специями, так как обожаю острую кухню. Если я попадаю в Польшу, то я обязательно должен съесть национальное первое блюдо – флячки. Этот суп очень специфический, и мало кто разделяет мой восторг. У меня даже был персональный рекорд: за проезд через Польшу туда и обратно я съел флячки четыре раза, чтобы, так сказать, насытиться наперед (смеется – прим. ред.).

Долгий рождественский обед – ваше последнее детище перед премьерой Жизели. Что означает для вас бездумная растрата времени, о чем, собственно, и идет речь в постановке?

Если бы мы знали наперед, как правильно построить свою жизнь и внутри нас был бы планировщик outlook, то, возможно, все было бы правильнее, но не так интересно. И то, что для кого-то является бесцельной тратой времени, для кого-то может стать делом всей жизни. Например, я никогда не понимал, зачем в балетном училище изучать физику и химию. Для меня это время было потрачено бездарно. А для кого-то другого, кто, возможно, закончил карьеру артиста балета и пошел учиться дальше в другое место, это оказалось чем-то вроде отправной точки.

Состояние влюбленности помогает творить или, напротив, отвлекает?

Мне помогает всегда. Я считаю, что чувство любви по определению конструктивно.

Как расставлены сейчас ваши жизненные приоритеты?

Если можно быть невольником, но счастливым, то я невольник своей профессии. Я абсолютно счастлив! И говорю «спасибо» судьбе за встречу с теми людьми, благодаря которым наш театр существует. Это наш первый меценат и друг Владимир Филиппов, который десять лет назад предложил мне шокирующую идею создать киевский театр Киев Модерн-Балет; Людмила Русалина, наш новый меценат, которая помогла состояться гранд-балету Жизель. Я счастлив, что Людмила Владимировна четко понимает: вкладывая деньги в помощь искусству, культуре, мы помогаем строить то общество, ту страну, в которой будут жить наши дети и внуки. Это очень долгосрочные и важные инвестиции. И это большая редкость в украинском бизнесе. Если бы таких людей было больше, уже сейчас мы жили бы по-другому.