Интервью с Юлией Данилюк (Yuliya Dan)

Cherchez la femme

Юлия Данилюк,

художница (Yuliya Dan)
yuliydan.com

Краткая справка:
Художница и модель Юлия Данилюк, которая творит под именем Yuliya Dan, совсем недавно представила в Лондоне свой персональный манифест Femmania. Это не просто картины или арт-объекты, это определенная философия, новое направление в мышлении, призванное раскрыть женскую сущность сквозь призму социальной жизни.

любимая еда – это моя энергия;
город – Лондон;
цвет – черный;
время суток – ночь;
стихия – огонь;
запах – свежий с терпкими нотками;
ученый – Тесла;
писатели – Достоевский, Набоков, Булгаков, Ахматова, Цветаева;
фешн-иконы – Коко Шанель, Вивьен Вествуд, Александр Маккуин;
сильная сторона – детская непосредственность, способность верить в несбыточное;
особенность – никогда не выйду без книги из дому;
девиз – Intelligent is sexy!

Юлия, коль мы с вами встретились в Запорожье, давайте сначала поговорим об этом городе. Что вас ним связывает?
Запорожье – это не мой родной город. Сюда я приехала, когда мне было почти 12 лет. И уехала, когда мне исполнилось 13. Мама переехала сюда в связи с рабочими обстоятельствами. К слову, родилась я в Киеве, а потом моя семья успела пожить и в Западной Украине. Сейчас отец и мать живут здесь, а я приезжаю к ним в гости. Поэтому в Запорожье я толком и не успела пожить, и мне очень сложно судить о нем как о моем городе. В прошлом году я приезжала сюда, на остров Хортица, чтобы вместе со своей мамой помочь волонтерской организации в переселении беженцев и хортицкому полку в сборе денег на бронежилеты и другие нужды. У меня в Запорожье очень много близких людей, и мне хотелось внести хоть какую-то лепту в общее дело.
С 13 лет вы начали заниматься моделингом. Это была детская мечта или какой-то внезапный импульс?
С детства я мечтала быть писателем или журналистом. И когда мы переехали в Запорожье, мне было очень сложно привыкнуть к жизни в большом городе после маленького, почти изолированного городка Западной Украины. Но я всегда мечтала поехать в Японию. И кто-то из знакомых однажды сказал мне: становись моделью – непременно поедешь (улыбается – прим. ред.). Поэтому в 12 лет я пришла в модельную школу на кастинг для работы в Японии. Так что по факту я никогда не хотела быть моделью (смеется – прим. ред.). Меня манили путешествия! Мне казалось, что мир такой огромный, мне непременно нужно его изучить!
Агентство поначалу не хотело меня брать в виду моего еще совсем юного возраста, однако кастинг на Японию я прошла. Но, к сожалению, на тот момент меня не отпустили родители (улыбается – прим. ред.). Год я проходила в эту школу, и в 13 лет я получила свой первый контракт на три месяца для работы в Барселоне. При этом родители поставили условие, что я поеду туда со своим менеджером, ровесницей моей мамы. А в 14 я-таки уехала, уже будучи свободной, в Японию. Моделинг никогда не был целью, это рычаг, с помощью которого я могла начать по-настоящему смотреть на мир и познавать новое в нем. Не то чтобы он был мне абсолютно безразличен – я люблю моду, красивых женщин, красивую одежду, – но для меня важнее внутренний мир человека, его поступки и достижения. А красивая обертка – лишь дополнительный плюс.

Какие рекламные кампании запомнились вам больше всего? С какими брендами удалось поработать?
Мне повезло в этом вопросе. Я долго боялась ехать в Европу, поскольку не была настроена на жесткий модельный бизнес. До 20 лет я была в Азии, которую называют детским садом для моделей (улыбается – прим. ред.). Там та же реклама, каталоги и журналы, но при этом отношение к тебе, как к какому-то чуду. Агентство тебя оберегает, всюду тебя сопровождает менеджер, о тебе заботятся и следят за твоим питанием и здоровьем. И за это время я сделала кампании с Fujy Film, Coca Cola и другими достаточно крупными брендами, сотрудничество с которыми позволяет тебе свободно себя чувствовать, оплачивать учебу и интересы. А в 20 лет я переехала в Лондон, уйдя из японского агентства, и в первые три месяца сделала кампанию с одним из лучших британских дизайнеров Paul Smith. Эта кампания была представлена на развороте Vogue каждой страны. Мне казалось: «Ну вот! Настоящий прорыв, сейчас моя жизнь изменится!» А потом я струсила, потому что поняла: на самом-то деле мой моделинг – это то, что оплачивает мои счета. Моделинг дается легко, если ты действительно знаешь, что ты делаешь. Но в какой-то момент я испугалась, что все меня запомнят как модель, а это не укладывалось в моей голове. Я немного сбавила обороты, отказалась делать fashion week. Я до сих пор работаю с дизайнерами и брендами, с некоторыми из которых у меня есть эксклюзивные контракты, и это сотрудничество приносит мне удовольствие.

Насколько карьера модели изменилась, скажем, по сравнению, с 90-ми?
В эпоху 90-х многие модели сделали свою карьеру за счет своей необычной внешности, которая стала их визитной карточкой. В Европе до сих пор действует эта система. Но когда я уехала работать в Нью-Йорк в крупное агентство, первый вопрос, который мне задали, звучал так: «А что ты еще умеешь и делаешь?» Во время встреч с мировыми агентствами, такими как Ford, их представителей в первую очередь их интересовала моя личность, то, что у меня внутри, на что я способна помимо моделинга. Почему в рекламе сегодня снимают кинозвезд и музыкантов? Потому что это топовые персоны. В Лондоне, например, сейчас хотят видеть в своих кампаниях более настоящих, естественных девочек, за что я его и люблю. А еще этот город мне нравится тем, что люди там не зазнаются. И крупные бренды работают с тобой на равных. Никто не указывает: вот твой угол, и будь в нем, а мы здесь будем вершить жизни людей. Лондон – оазис комфорта в этом отношении. А в Нью-Йорке можно сделать очень хорошую карьеру и имя.

Сейчас мы все чаще слышим, что в моде происходят процессы глобализации: интернет облегчает коммуникацию, появляются псевдолейблы, электронные версии журналов и т.д. Как вы к этому относитесь?
Мода дешевеет (смеется – прим. ред.). Раньше, когда снимался каталог, работала целая команда из 20 человек, которая проходила тщательный отбор: с моделями лично встречался дизайнер, чтобы понять, подходят они ему или нет. Сегодня модельные организации – это преимущественно онлайн-магазины, у которых отсутствуют многие звенья фешн-индустрии прошлых лет, и они платят очень мало. А девочки, которые сейчас идут в модельный бизнес, не представляют, что когда-то было по-другому. Моя позиция в этом отношении такова: я знаю себе цену. Да, я работаю с такими магазинами, но лишь с топовыми брендами уровня Burberry, к примеру. Это те бренды, где знают и ценят мой труд. В Vogue ты снимаешься бесплатно, в Elle – почти за копейки, а вот Clarks тебе заплатит. Если говорить об известных топ-моделях, они подписывают годовые контракты с брендами, которые покупают их личность. С обычными моделями нет эксклюзива, поэтому и цены на их работу намного ниже. С возникновением Инстаграма появилось много псевдомоделей: у них в профиле миллион подписчиков, и многие бренды предлагают им сотрудничество, таким образом бесплатно рекламируя через них свои вещи. Мне это не интересно, но я готова бесплатно работать с начинающим брендом, который сможет с умом представить мне свою продукцию и который заинтересует меня вещественно. Например, полной органикой.

Тем не менее в моделинге вам стало тесно, и вы решили заняться рисованием. Когда смогли почувствовать себя художницей?
Сейчас я могу назвать себя состоявшейся художницей. Ты становишься художником тогда, когда тебе за это платят, когда у тебя есть галерея, которая тебя представляет. До этого мне всегда хотелось стать художницей, хотя я работала в других областях: немного и журналистом, а полтора-два года даже была барабанщицей в группе (смеется – прим. ред.). Но потом я поняла, что все-таки делаю это паршиво и взяли-то они меня только потому, что я девушка. В это же время я начала рисовать, и поначалу это было для меня арт-терапией. Я задавала себе много вопросов, пыталась себя найти, хотелось перемен. На тот момент я жила в Кейптауне довольно аскетично, на винной ферме, где не было никаких благ цивилизации, лишь красивейшая природа. Без телевизора я живу уже очень много лет, но я активно пользуюсь Интернетом. Так вот там его не было вовсе, и около полугода я ждала связи с другими мирами (смеется – прим. ред.). Я начала рисовать, вдохновившись долинами и горами своей местности. Рисование мне давалось очень легко, потому что у меня прабабушка художница, но, к сожалению, она не делала оригинальных работ – только репродукции маслом великих картин классиков. Это гены, и моей заслуги, наверное, в этом мало (улыбается – прим. ред).

Помните ли вы свою первую работу?
Это была моя случайная первая серия с морской тематикой, в которой ключевую роль играли девушки. Когда ты живешь у океана, он не может не вдохновлять. Я тогда рисовала еще детских непосредственных осьминожков и морских коньков и придумывала к ним очень смешные подписи. А когда эти рисунки увидел мой знакомый, у которого был свой ресторанчик, он сказал: «Юля, они должны висеть на моих стенах!» Он хотел купить их, но я категорически отказалась продавать эти рисунки и преподнесла их ему в подарок. Вскоре мне предложили сделать выставку в другом заведении, на что у меня был месяц. И я сделала свою первую коллекцию из 12 картин. Они были очень маленькими, формата А4, но в первый вечер я распродала все, после чего мне предложили сделать выставку в крупной галерее в Кейптауне, которая уже была готова меня представлять. Вторую выставку я делала с этой галереей, но это была благотворительная акция, потому что в то время у моей подруги диагностировали рак, и я всячески хотела ей помочь. Потом я вернулась в Лондон. И там уже все закрутилось само по себе. Перед Лондоном я заехала в Украину, и несколько работ я написала здесь, пока занималась волонтерской деятельностью.

Главную роль в ваших картинах играют женщины. Сильные, уникальные и сексуальные. А в чем, по вашему мнению, заключается главное предназначение женщины?
Моя главная философия – быть женщиной достаточно. Ты можешь быть мамой, карьеристкой или мамой-карьеристкой, ты можешь выйти замуж или никогда не выходить вовсе – это исключительное право женщины. И я считаю, что никто не вправе тебя за это судить, особенно ты сама. Мы привыкли думать, что на нас давит общество, но на самом деле мы – самый ужасный критик и пресс. Мы твердим, что мы должны всем вокруг: радовать своих близких, стать хорошими матерями, женами, сестрами и т.д. На самом деле мы никому ничего не должны. Моя мама говорит, что каждой женщине достаточно быть счастливой и здоровой (смеется – прим. ред.). Мне кажется, что если бы женщина не взваливала чрезмерный социальный груз на свои плечи и больше прислушивалась к себе, было бы намного проще. И философия Femmania в том, что ты сама должна решить, чего ты хочешь. Никто тебе не подскажет что-то более правильное, нужно быть лишь честной с самой собой. И нельзя играть в игру «если бы не…» (смеется – прим. ред.). Мы часто любим обвинять других в своих неудачах, ушедшем времени, несбывшихся надеждах. «Я не состоялась, потому что я была мамой, или я не смогла выйти замуж и родить ребенка, потому что делала свою карьеру», но это же абсурд! Если ты в чем-то смогла состояться, хвали себя, гордись этим! Мама – прекрасно! И только с большой буквы!

Огюст Ренуар говорил, что любит женщин своей кистью. Женщины с ваших полотен – кто они?
Себя я не пишу, но многие говорят, что некоторые картины действительно на меня похожи. Ближе, наверное, писать то, что тебе знакомо. Но у меня бывает по-разному. Мои постоянные музы – девушки, которых я очень люблю писать. В первую очередь потому, что я хорошо знаю их характер, их харизму и индивидуальность. Это женщины, которые проводят со мной очень много времени. Одна моя кроткая, скромная подруга, которая присутствует на двух моих картинах, не задает абсолютно никаких вопросов вроде: «А почему ты видишь меня именно так?» или «Почему именно я тебя вдохновила?» Она просто полностью мне доверяет и доверяется. Я вдохновляюсь новыми знакомствами, жизненными историями как современных женщин, так и женщин прошлого… Я обожаю Цветаеву, Ахматову, гениальную Коко Шанель. Они очень разные и такие восхитительные! Иногда на моих картинах воплощаются фантазии. Для меня главное – передать истинное состояние души. В будущем я буду писать истории к своим картинам, как я делала в первой своей коллекции.

Кто из художников вам ближе?
По стилю очень сложно сказать, потому что мои работы – это только перо и чернила. Этот выбор в большей степени навеян Японией, в которой я прожила много лет. Любовь к минимализму, простым линиям и формам у меня тоже оттуда. Меня вдохновляют простые старые картины, многие из которых даже не имеют названия. Но когда я приехала в Европу, я увлеклась готическими храмами, а потом прониклась православными церквями в Украине и начала детально изучать иконы, которые влекли меня, будто магнитом. Изображения женщин-святых, таинственные переливы золотых и темных тонов… Еще во времена, когда я ходила в запорожскую гимназию искусств, я влюбилась в работы Гюстава Климта. Меня поразили его женщины. А когда я оказалась в Вене, то окончательно поняла, что должна изучить этого художника. Климт очень вдохновил меня: то, как он писал женщин, не делал никто. В его картинах тоже преобладают темные тона и золото. Я по своей натуре скромный человек и не ношу ничего яркого. В моем гардеробе можно встретить все оттенки черного, серого и иногда красного. Если вдруг я одеваю что-то яркое, не присущее мне, то это бывает крайне редко и в основном это связано с путешествиями. И вот эта сдержанность в жизни нашла свое продолжение в моих картинах. Я не использую больше трех цветов, максимум четыре: мне этого достаточно, чтобы передать всю гамму чувств.

Мне кажется, что главное в ваших картинах – это не цвет, а форма и характер женщин. Вот, например, сейчас я не могу оторвать глаз от вашего кулона на шее. Это тоже ваша работа?
Спасибо (улыбается – прим. ред.). Да, это тоже моя работа. Я сейчас на стадии разработки своего бренда, это будет ювелирный концепт – мои миниатюры в ювелирном обрамлении. Но в первую очередь я очень хочу, чтобы все это создавалось в Украине, и только вручную. Сейчас я делаю принты своих миниатюр на шелковых шарфах в киевской студии, но пока мы еще не достигли того результата, которого бы мне хотелось. Ювелирные украшения тоже будет делаться вручную, но пока я не отыскала украинских ювелиров, работа которых устроила бы меня, я нахожу для обрамления своих работ винтажные украшения. Вот это обрамление (указывает на свой кулон – прим. ред.) – викторианский оригинал XVIII века.

В ваших планах развивать бренд на территории Украины. А если поступят предложения из других стран, вы принципиально откажетесь?
Нет, я приму это предложение как художник, если меня действительно зацепит перспектива. Но не как Yuliya Dan. Мой бренд я хочу развивать именно в Украине. Моя мечта – работать с Вивьен Вествуд, например. Я считаю ее невероятной женщиной! Хочу просто что-то сделать для нее. Свое же детище я должна контролировать от и до, отслеживать все цепочки производства от идеи и стартовых штрихов до закупок материалов и финального выпуска. И это принципиально.

У каждого творческого человека есть муза, а что насчет критика?
О, я в поиске своего настоящего критика, потому что люди, которые видят мои работы сегодня и которые меня знают, настолько любят меня, что боятся сказать мне что-то плохое или высказать свои сомнения. Боятся попросту обидеть меня. И поэтому я всегда спорю со своими друзьями, добиваясь от них правды. Мне кажется, нужно быть очень сильным человеком для этого (смеется – прим. ред.). Я надеюсь, что у меня появятся серьезные критики, потому что это единственный способ расти. Я развиваю свой блог и свой сайт, в том числе для того, чтобы получать письма с конструктивной критикой.

Сейчас мы сталкиваемся с такими понятиями, как мода на здоровый образ жизни, правильное питание и т.д. А как вы считаете, существует ли мода на искусство?
Мода есть всегда. Но создавая что-то ценное, нельзя идти на поводу у моды. У меня очень много знакомых начинающих художников, которые платят экспертам, чтобы узнать, какие цвета будут в тренде в новом сезоне. Они даже читают исследования психологов, какие оттенки и как именно влияют на поведение и характер человека. Но я в это не верю. Я все-таки девушка-Шанель (смеется – прим. ред.)! Я знаю, что у меня в шкафу есть мое маленькое черное платье, которое я могу надеть сегодня и завтра. И такая же философия моих картин: если ты рисуешь что-то вечное, настоящее, мода на это не проходит. Я не рисую поп-арт, просто чтобы кого-то удивить. Моя Femmania отображает проблемы, которые были во все времена, они актуальны сегодня и будут актуальны через 30 лет. Но, возможно, не в таких масштабах. Я склонна верить, что мы изменим наше отношение к себе. Вспомним о своих основных инстинктах. Быть умной – это невероятно сексуально. Женщины не в то вкладывают сегодня, внешняя красота – это проходящее. Должна быть мода на ум, нужно вкладывать не в сумки, а в свое образование и развитие.